Факультет журналистики

Что непонятно, то и чудо

Подкурсы

«Что непонятно, то и чудо». А.П.Чехов

— — -В давние времена в маленькой сибирской деревне жили отец с восьмилетней дочкой Машей. Приближалось Рождество, и все дети радовались и веселились, ожидая подарков. Но Маша грустила, потому что из-за бедности у нее никогда не было ни елки, ни подарков. Была у девочки только одна любимая вещь: тряпичная кукла с ангельскими крылышками, которую сшила ей мама из обрезков старой ткани. Мама подарила Маше этого ангела на именины, а вскоре Господь забрал родную мамочку к себе поближе. И казалось Маше, что этот ангел всё знает: и где мама, и как ей на Небесах живется… Девочка разговаривала с куклой, часто носила её с собой в храм (особенно на праздники). Вспоминала Машенька, как говорила ей мама: «Пусть эта куколка напоминает тебе всегда о том, что Ангел твой всё видит — и грехи и добрые дела твои, а все просьбы твои слышит».

— — — — Однажды девочка сидела у окна, ожидая возвращения отца… Ему тоже было не сладко… Он боялся показать свою печаль и без того поникшей дочурке и поэтому больше времени проводил в тайге… Вот и сейчас она всматривалась сквозь морозные узоры окна, чтобы различить вдалеке знакомый и родной силуэт.

— — -Но за окном лишь бушевала вьюга, и где-то далеко выл волк, видимо, тоже один бродивший по лесу в поисках пищи. Маша то вздыхала, то напевала песенку, то с грустью вспоминала маму, теребя любимую игрушку, как вдруг услышала скрип снега за окном, но совершенно не увидела ни тени, ни силуэта. Девочка испугалась и на цыпочках подошла к двери, держа дрожащей рукой серебряный подсвечник с огоньком свечи. Детское сердце на какое-то мгновение встрепенулось от непонятного внутреннего страха, но чем ближе она подступала к двери, тем теплее и спокойнее становилось на душе… Необъяснимый и невидимый глазу чистый и прозрачный свет, как по волшебству, проникал сквозь грубо сколоченную толстую дверь, даря Машеньке ласковое тепло и волшебную радость… Дверь без скрипа широко отворилась… —

— — -Тоскливый волчий вой затих в тишине… На пороге стоял человек с наброшенной поверх головы длинной грубой накидкой, скрывающей от вьюги, а быть может, и от людей не только тело, но и лицо, отчего не сразу было понятно, кто это, мужчина или женщина. Странник попросил обогреться и отдохнуть с дороги. Маша пригласила его в дом и предложила покушать, но так как в горшке было мало каши, она решила отдать ему свою порцию, чтобы осталось и отцу. Странник присел к столу, говоря, что не ел уже несколько дней. После трапезы он протянул девочке сверток красной ткани и сказал: «Возьми этот подарок, он принесет тебе счастье, но открыть его можно только в полночь на Рождество, иначе ты потеряешь все».

— — -Машенька бережно приняла сверток и отвернулась на минутку, чтобы убрать его в сундук, на котором спала. В тот момент, когда она опускала крышку сундука, комната на секунду озарилась ярким и теплым золотым светом, и когда девочка в удивлении оглянулась по сторонам, странника уже не было. Только на том месте, где он сидел, лежала веточка березы со свежими и по-весеннему зелеными листочками. И было так тепло, что Маша развязала платок, ведь до этого в доме было очень холодно, дров всегда не хватало. Присев на сундук, прижав к себе березовую веточку и задумавшись о таинственном госте, девочка в тепле задремала…

— — -Разбудила ее старуха-соседка, часто приходившая к ней в отсутствие отца.

— — -– Девочка моя… Мёрзнешь, а отец твой всё сугробы считает?.. – кряхтя, проговорила старушка.

— — -– Нет, бабушка, мне тепло. И сон добрый был. А из сна – подарок с собой взяла, – сказала Машенька, показывая зеленую березовую веточку. Старушка посмотрела, улыбнулась, и сказала: «Разве это был сон? А ты возьми, поставь ветку в воду и увидишь, что будет в праздничную ночь». —

Машенька так и сделала. В ожидании отца она села напротив замершего окна, возле которого в старой банке стояла зеленеющая ветка. Мысли путались и кружились в голове девочки, как и снежинки за окном. Она даже не заметила, спит или нет. Но вдруг оказалась совершенно в другом месте, солнечном и ярком.

— — -– Машенька! – услышала она до боли знакомый голос.

— — -– Мама! Мама! – закричала от неожиданности Мария.

— — -– Мамочка! А папа сказал, что ты надолго уехала… Мама… – Маша всем телом прижалась к матери, и казалось ничто уже неспособно разорвать этих хрупких детских объятий.

— — -Мать склонилась над Машей и нежно прижалась губами к волосам.

— — -– Машенька! Милая! Да посмотри же… это не я вернулась, это ты ко мне в гости пожаловала…

— — -Маша вдруг поняла, что они не дома. Теплый, яркий свет застилал всё вокруг. Она не могла различить деталей, они размывались. Радость и покой окутали их, и Машеньке было совершенно не важно, где они сейчас. Мама была рядом, и Маше еще многое надо было ей рассказать: об осунувшемся отце, о том, как они скучали по ней, о странном госте, наконец, и его подарке, о березовой веточке, что стоит у нее на окне в банке и хранит в себе летнюю свежесть и теплое таинственное волшебство.

— — -И в этом мягком тумане, обволакивающем все вокруг, увидела Маша лицо другой женщины. И показалось ей это лицо не менее родным, чем мамино. Что-то внутри Машеньки вспыхнуло, руку, словно обожгло огнем. Девочка опустила взгляд и увидела, что березовая веточка в ее ладошке непонятно как очутившаяся, вся распустилась, и каждый из листочков тянется к этой женщине, а вслед за листиками потянулась и девочка.

— — -«Это Царица Небесная, Матерь Бога нашего…» – услышала Машенька, как шепнула ей вслед мама. «Пожалуйста, пожалуйста, отпусти со мною мамочку! Сделай так, что бы она пожила со мной! Мне так плохо без нее! У меня ничего нет кроме этой веточки, но и ее, и все что угодно я бы отдала тебе! Или пусть я останусь, а мама вернется, потому что и папе тоже очень плохо без нее. Погибнет папа без нее…» – девочка расплакалась, протягивая перед собой полыхающую зеленым огнем веточку. Слезы застелили глазки, она зажмурилась, а когда открыла глаза, чуть не заплакала вновь – ощущение тепла ушло. Она вновь лежала на холодном сундуке.

— — — Вдруг… Теплая ладонь опустилась ей на лобик. —

— — -– Мама, ты ли?! —

— — -– Я, солнышко! —

— — -Скрипнула дверь, вошел хмурый отец, отряхивая снег с сапог, да так и застыл на пороге. —

— — -– Боже… Не может быть… —

— — -– Нет ничего невозможного у Господа… – услышал он в ответ.